Прибинтованные к ногам лыжи, шапки-петушки и вино под гитару. Как советская молодежь отдыхала в Приэльбрусье в 80-х

– Основным центром притяжения горнолыжников были альпинистские лагеря. Я работал в ущелье Адыл-Су, где располагались четыре таких лагеря. Двухнедельная путевка для студентов, занимающихся альпинизмом, стоила 24 рубля, а самым активным участникам тренировок удавалось добыть ее бесплатно.

Вечером заваривали чай в трехлитровой банке, и народ собирался на песни под гитару. Чай, кстати говоря, готовили часто с помощью самодельного кипятильника, сделанного из двух бритвенных лезвий (провода подключались к пластинам, которые служили нагревательным элементом – прим. ред.). Вода с таким устройством вскипала очень быстро и чуть ли не с ревом: мощность у него была астрономической. Правда, свет при этом слегка слабел, но кого это беспокоило?

А утром — обязательная зарядка, завтрак и в автобус, который отвозил катающихся к склонам Эльбруса или Чегета.

Из-за сильного солнца на высоте больше 2000 метров да на снегу весной сжечь «морду лица» можно было буквально за день. Защищались самодельными марлевыми масками: солнцезащитных кремов в продаже я не встречал. Однажды врач в альплагере «Эльбрус» посоветовала использовать распространенную салицилово-цинковую мазь – ее толстым слоем наносили на открытую кожу.

– Снаряжение было не слишком качественным. Лыжи Polsport длиной около двух метров с тупыми кантами и креплениями КЛС или «Нева», которые при срабатывании рассоединялись, и их нужно было собирать вручную, а также польские ботинки. Ски-стопы были только у всерьез увлеченных лыжников со своим снаряжением. Все прочие лыжи к ногам привязывали веревочкой. Кто-то добывал репшнур, кто-то – бинт…

Без инструктора кататься не разрешалось. Во всех гостиницах, на турбазе Минобороны «Терскол» и в альплагерях катающиеся были разделены на группы примерно одинакового уровня подготовки. Как-то мне досталась группа из двадцати одной девушки, никто из них до этого ни разу не вставал на горные лыжи. Практически при каждом повороте кто-нибудь обязательно падал, крепления раскрывались и мне приходилось их снова собирать. А вся группа стояла и ждала. Вот так и катались.

На «Эльбрусе», чтобы войти в вагончик старой канатной дороги, нужно было отстоять пару часов в очереди.

Случай со склонов Чегета примерно из тех же времен. Тогда там еще работал буксировочный подъемник и занимались группы с инструкторами. Занятия начинались одинаково: вся группа выстраивалась в одну шеренгу, перед которой стоял инструктор и объяснял, что и как сегодня предстоит разучить.

И вот стоит такая группа, а сверху, от кафе «Ай», появляется элегантно одетый мужчина на лыжах. Все взгляды сразу же устремляются на него. Он, польщенный вниманием, на секунду теряет бдительность и утыкается носками лыж в бугор. Двойной щелчок креплений — и мужчина, почти не меняя стойки, улетает вниз по склону. Инструктор комментирует: «А вот так срабатывают современные автоматические крепления Salomon S727».

Мужчина встает, отряхивается, как собака после купания, поднимается к стоящим лыжам, снова двойной щелчок — и, оттолкнувшись палками, уезжает. Снова комментарий инструктора: «Как видите, встегиваться в них тоже очень удобно». Народ на прокатных лыжах с креплениями КЛС и «Нева», привязанных к ногам бинтиками или веревочками, молча кивает.

– Стиль тогдашнего горнолыжника был незатейлив: катались в том, что удавалось найти в обычных магазинах или в шкафу.

Высокотехнологичного белья не было, в качестве первого слоя использовалась тельняшка, обычная футболка с длинным рукавом или х/б белье цвета молодого поросенка, с начесом. Второй слой – свитер (например, из овечьей шерсти), купленный на рынке у подъемника на поляне Чегет, или шерстяная синяя олимпийка.

Сверху – тяжелая брезентовая штормовка или шуршащая ветровка из дубеющей на морозе болоньи. В лучшем случае — однотипные польские горнолыжные костюмы из нейлона с синтетическим утеплителем или эластичные брюки (тоже польские) синего или красного цвета. В какой-то момент полсклона каталось именно в них.

После нескольких падений на шерсть налипал снег, перчатки промокали. О мембранных материалах и лайкре никто и не слышал.

И конечно, некоторые альпинисты щеголяли в самодельных пуховках из каландрированного капрона («каландр» — капроновая ткань, которая упрочняется за счет прокатки между двумя горячими валами, в результате одна из поверхностей материала «запекается», становится шероховатой, и защищает от ветра — прим. ред.) или в куртках, набитых синтепоном.

Очень редко можно было встретить самодельные пуховые жилеты и комбинезоны из продуваемого капрона с утеплением из листового синтепона – их тогда шили самостоятельно, если удавалось достать подходящую ткань и синтепон. Инструкторам в альплагерях выдавали пуховки из хлопчатобумажной ткани.

Перчатки были ни разу не горнолыжные — я, к примеру, шил свои сам. Насколько помню, только в начале девяностых в магазинах спорттоваров появились дико линяющие и теряющие форму при намокании красно-белые, якобы горнолыжные.

На голове — шапочки-петушки, связанные подругой или женой, мамой или бабушкой. Шлемы тогда еще не были известны. Носки? Катались в обычных шерстяных, а сверху натягивали тонкие капроновые, гладкие: было очень легко засовывать ноги в горнолыжные ботинки. Ну, или в хлопчатобумажных.

Вот и весь ассортимент одежды на склонах, доступный простым смертным. О редчайших брюках, куртках, шапочках или перчатках «со сборной» (СССР), которые иногда можно было за огромные суммы отхватить на рынке, не упоминаю: это была прерогатива избранных.

Главное, было весело: мы молоды, вокруг горы, рядом хорошая компания. Днем были лыжи, снег и солнце, после катания – шашлык и сухое вино, вечером — чай и гитара. Все, что нужно для счастья.